alexandradniprenko (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
alexandradniprenko) wrote2022-03-07 06:26 pm
alexandradniprenko) wrote2022-03-07 06:26 pm
Entry tags:
Много ли науки в идеях Льва Гумилева? 3. Этнос, самоидентификация, пассионарность
КАК ОТЛИЧИТЬ ОДИН ЭТНОС ОТ ДРУГОГО?
Попробуем подробнее разобраться, что же такое этнос, с точки зрения Гумилева? По каким критериям его можно отличить от других объединений людей? От субэтносов и суперэтносов? Если этносы — «дискретны во времени», и на определенном этапе старый исчезает, а на его месте появляется новый, то как определить, когда это произошло?
Справедливости ради, замечу, что общепринятого определения этноса в науке нет. Но для Гумилева он — «главный герой» истории, а, значит, нужна определенность.
Сам автор гипотезы о связи этногенеза с биосферой писал: «Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда – нет.» Ни одного, кроме: «Вынести за скобки мы можем только одно – признание каждой особью: «Мы такие-то, а все прочие другие». Поскольку это явление универсально, можно предположить, что оно отражает некую физическую или биологическую реальность, которая и является для нас искомой величиной.» Это ощущение особости, по Гумилеву, существует на интуитивном уровне: «Мы видим и ощущаем этническую разницу между нами. Мы видим и ощущаем разницу между немцами и, допустим, поляками, так же как мы ощущаем разницу между светом и тьмой, холодом и теплом.» Иными словами: раз люди делятся на некие довольно крупные общности, значит, такое деление заложено природой.
Склонность выделять среди особей своего (реже — и другого) вида группу «своих» принципиально отличную от «чужих» действительно заложена эволюцией и имеется не только у людей, но и у социальных, т.е. живущих в коллективах, животных. Но для животного «свой» — это член его стаи, с которым он физически проводит вместе значительную часть или все время. "Своего" животное либо знает «в морду», либо определяет по запаху. Человек способен образовывать общие «мы» с огромным числом людей, которые ему лично не знакомы, и которые могут находится за десятки, сотни и тысячи километров от него, но с которым его объединяет нечто для него важное. И таких «мы» у человека может быть столько, на сколько видов групп людей: по гражданству, по языку, религии, по политическим взглядам, по профессии и пр.. Так из чего следует особая значимость именно этнической идентичности? Для человека она может оказаться далеко не главной, может и вообще не иметь никакого значения. Например, для средневкового рыцаря «своим» был скорее не крестьянин из принадлежащей ему деревни, а «собрат по сословию» — рыцарь из другой европейской страны. В наше время, в случае конфликта между страной в которой живет человек, и гражданином которой является с «исторической родиной» его этноса, он может встать на сторону страны своего гражданства. Я уже не говорю о последователях мировых религий. И т.п..
И насколько точно самоощущение позволяет определить границу между, в частности, этносом и субэтносом? Возьмем то, что мне ближе всего — восточных славян. Согласно наиболее распространенной в наше время точке зрения, русские, украинцы и беларусы это — три отдельных этноса. (Гумилев тоже рассматривал их как разные этносы.) Именно так считает в наше время подавляющее большинство украинцев. Но еще в 19 — начале 20 века среди образованных людей существовала так называемая «малороссийская идентичность» (кое-кто, возможно, придерживается её и сейчас). Основная масса населения тогда, скорее всего, над этими тонкостями не задумывалась, хотя и отличали себя от «москалей» (раньше это слово не имело негативного оттенка). (Какая ситуация была и есть у беларусов, я не в курсе.) Получается, у представителей одной и той же этнической группы могут быть разные представления о том, кто они такие. И эта ситуация — не уникальная. Так, большинство молдован считают себя отдельным этносом, но есть среди них и сторонники юнионизма, определяющие себя как румыны и выступающие за объединение с Румынией. С другой стороны, донские казаки, рассматриваются как часть русского этноса. Но среди самих казаков есть те, кто настаивают, что они — отдельная национальность (вовсе не обязательно при этом поддерживать идею отделения от РФ). Если исходить из концепции этноса как воображаемого сообщества, то проблемы нет: раз большинство украинцев и молдован считают себя отдельными этносами, а большинство потомков донских казаков — частью русского этноса, то так тому и быть. Но ведь для Гумилева этносы — реально существующие заложенные в самой природе человека целостности. Тогда получается, что интуитивное самоощущение — критерий ненадежный.
Я уже не говорю о том, что человек может быть смешанного происхожения и в равной степени относить себя и к этносу отца, и к этносу матери. Может и вообще ощущать себя «гражданином Вселенной».
НОВЫЙ ВИТОК ЭТНОГЕНЕЗА?
Тем более самоопределение не годится для разделения истории одной и той же страны на два и более «этносов» якобы сменявших один другой. Гумилев писал: «интуиция нам подсказывает, что Пушкин был такой же русский человек, как и мы». Историю Китая он делил на несколько «этносов»; в частности, разделял «этносы» древнекитайский и средневековый, начиная с династии Тан (с 7 века). (Считал ли он современных китайцев новым, недавно появившимся этносом, я не знаю.) Т.е. такие китайские философы как Конфуций (ок. 551 до н.э. — 479 до н.э.) и Лао-Цзи (6 век до н.э.), с его точки зрения, были людьми другого, более древнего народа. А что бы по этому поводу сказали бы сами жители Поднебесной? Подозреваю, что они в подавляющем большинстве на основании той же самой «интуиции», как и Гумилев в отношении Пушкина сказали бы, что Конфуций и Лао-Цзи «такие же китайцы» как они сами. Возможно, «такими же китайцами» для них являются и императоры династии Шан (2 тыс. до н.э.).
Так, каким образом мы можем определить время появление нового этноса (суперэтноса) и схода с исторической арены старого? По смене стереотипов поведения и этнических доминант? Но сам Гумилев признавал, что стереотипы поведения переменчивы. Более того он считал, что изменения — признак этноса находящегося в динамическом состоянии, а если «новое поколение воспроизводит жизненный цикл предшествовавшего», то «такие этносы можно назвать персистентами, т.е. пережившими себя». Но как выяснить, в каком случае мы имеем дело с «возрастными изменениями», а в каких — с рождением нового этноса? У средневекового западноевропейского рыцаря было больше общего с его современником — рыцарем из другой европейской страны, чем с его же «соотечественниками» 21 века. Не означает ли это, что современные европейцы — новый суперэтнос, не тот, что был в Средние века? (Подозреваю, что даже с Салах-ад-Дином Ричард Львиное Сердце нашел бы больше общего, чем с кем бы то ни было из современных европейских политиков.) Гумилев писал, что «рождение великорусского этноса» ознаменовалось появлением новой доминанты — защиты христианства. Но тогда можно прийти к выводу, что после прихода к власти большевиков, русские стали другим этносом. (Срок жизни «советской народности», правда, оказалась уж очень недолгим.)
К тому же сам Гумилев трактовал понятие «этнос» довольно широко, включая в него довольно разные общности людей, существовавшие в разные эпохи: Для нашей постановки темы не имеет смысла выделять такие понятия, как «племя» или «нация», потому что нас интересует тот член, который можно вынести за скобки, иными словами, то общее, что имеется и у англичан, и у масаев, и у древних греков, и у современных цыган».
МОЖНО ЛИ ИЗМЕРИТЬ ПАССИОНАРНОСТЬ?
«Пассионарности», наверное, самая известная часть теории Гумилева. Но есть ли доказательства её существования?
Понятно, что в истории время от времени появляются яркие неординарные личности , существенно влиющие на ход истории (возможно, со знаком «минус»). Также вряд ли кто-то станет спорить с тем, что бывают переломные, особо богатые на события периоды, что могут быть всплески и затухание активности общества. Но пассионарность именно в таком виде, как описано у Гумилева, т.е. врожденная, вызванная определенной мутацией, готовность к самопожертвованию? Всплески рождения людей с этой мутацией, последующий быстрый рост, а затем снижение их числа? Зависимость от изменений численности пассионариев процессов этногенеза и вообще истории?
Профессиональные генетики, насколько мне известно, относятся к идее «мутаций вызывающих пассионарность», мягко говоря, прохладно. Вот комментарий доктора биологических наук Светланы Боринской: «Пассионарность можно рассматривать как красивую метафору, но мои коллеги-генетики, этнографы и историки не находят в нем научного содержания. Зато термин в большой моде у тех, кто непосредственно исследованиями в этих областях не занимается. Кроме того, приписывать пассионарность (если бы она действительно существовала) генетическим мутациям, произошедшим под действием радиации - это по существу сообщить "пассионарность возникает неизвестно с чего вдруг, но такое утверждение не выглядит научным, поэтому пусть она будет результатом мутаций". По сути, Л.Н.Гумилев без каких-либо экспериментальных оснований придумал наукообразное объяснение. Никто не изучал связи "пассионарности" и генов, никто не показал, что этногенез связан с какими-то специальными мутациями или повышенным уровнем радиации. Поэтому все эти построения - гипотезы о гипотезах, не проверенные ни Л.Н.Гумилевым, ни его почитателями.»
Но, может, вся проблема только в том, что мы не знаем (пока) причину пассионарности, а сама она вполне наблюдаема?
Гумилев признавал, что методов, при помощи которых можно было бы измерить пассионарность, нет: «Но перед нами встает другая трудность: еще не найдена мера, которой бы можно было определять величину пассионарности. На основании доступного нам фактического материала мы можем говорить только о тенденции к подъему или спаду, о большей или меньшей степени пассионарного напряжения.»
Единственный намек на методику исследования — идея изучать «кучности событий»: «Статистика событий одного уровня — суперэтнического, этнического или субэтнического — оказывается более надежным материалом для сравнения эпох и народов,.... Приняв за единицу изучения проверенное сведение о событии, достоверно датированном, и набрав их достаточное количество, можно получить, исследуя кучность событий, объективное представление о процессах этно- и культурогенеза. Проделав эту работу, можно поставить вопрос об объективной характеристике этих процессов.» Но какие именно события и как считать, остается не ясным.
Не лучше, насколько мне известно, с этим обстоят дела и у современных поклонников гумилевской теории. Привожу слова историка Сергея Белякова, одного из его симпатиков Гумилева, в целом разделяющего его взгляды на этногенез: «Замечательно, но как же удалось измерить пассионарность? На индивидуальном уровне это пока невозможно, невозможно и на этническом. Еще никому не удалось подсчитать процент пассионариев в популяции.»
В общем, остается только смотреть на ход событий. Что ж, попробуем проанализировать развитие некоторых суперэтносов (Гумилев чаще писал не об этносах, а о суперэтносах), и посмотреть: действительно ли ход истории подтверждает существование некой, взрывообразно появлющейся, нарастающей и затем затухающей энергии. Может, в жизни народов действительно усмотривается некая более или менее общая для всех цикличность?
Попробуем подробнее разобраться, что же такое этнос, с точки зрения Гумилева? По каким критериям его можно отличить от других объединений людей? От субэтносов и суперэтносов? Если этносы — «дискретны во времени», и на определенном этапе старый исчезает, а на его месте появляется новый, то как определить, когда это произошло?
Справедливости ради, замечу, что общепринятого определения этноса в науке нет. Но для Гумилева он — «главный герой» истории, а, значит, нужна определенность.
Сам автор гипотезы о связи этногенеза с биосферой писал: «Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям. Язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда – нет.» Ни одного, кроме: «Вынести за скобки мы можем только одно – признание каждой особью: «Мы такие-то, а все прочие другие». Поскольку это явление универсально, можно предположить, что оно отражает некую физическую или биологическую реальность, которая и является для нас искомой величиной.» Это ощущение особости, по Гумилеву, существует на интуитивном уровне: «Мы видим и ощущаем этническую разницу между нами. Мы видим и ощущаем разницу между немцами и, допустим, поляками, так же как мы ощущаем разницу между светом и тьмой, холодом и теплом.» Иными словами: раз люди делятся на некие довольно крупные общности, значит, такое деление заложено природой.
Склонность выделять среди особей своего (реже — и другого) вида группу «своих» принципиально отличную от «чужих» действительно заложена эволюцией и имеется не только у людей, но и у социальных, т.е. живущих в коллективах, животных. Но для животного «свой» — это член его стаи, с которым он физически проводит вместе значительную часть или все время. "Своего" животное либо знает «в морду», либо определяет по запаху. Человек способен образовывать общие «мы» с огромным числом людей, которые ему лично не знакомы, и которые могут находится за десятки, сотни и тысячи километров от него, но с которым его объединяет нечто для него важное. И таких «мы» у человека может быть столько, на сколько видов групп людей: по гражданству, по языку, религии, по политическим взглядам, по профессии и пр.. Так из чего следует особая значимость именно этнической идентичности? Для человека она может оказаться далеко не главной, может и вообще не иметь никакого значения. Например, для средневкового рыцаря «своим» был скорее не крестьянин из принадлежащей ему деревни, а «собрат по сословию» — рыцарь из другой европейской страны. В наше время, в случае конфликта между страной в которой живет человек, и гражданином которой является с «исторической родиной» его этноса, он может встать на сторону страны своего гражданства. Я уже не говорю о последователях мировых религий. И т.п..
И насколько точно самоощущение позволяет определить границу между, в частности, этносом и субэтносом? Возьмем то, что мне ближе всего — восточных славян. Согласно наиболее распространенной в наше время точке зрения, русские, украинцы и беларусы это — три отдельных этноса. (Гумилев тоже рассматривал их как разные этносы.) Именно так считает в наше время подавляющее большинство украинцев. Но еще в 19 — начале 20 века среди образованных людей существовала так называемая «малороссийская идентичность» (кое-кто, возможно, придерживается её и сейчас). Основная масса населения тогда, скорее всего, над этими тонкостями не задумывалась, хотя и отличали себя от «москалей» (раньше это слово не имело негативного оттенка). (Какая ситуация была и есть у беларусов, я не в курсе.) Получается, у представителей одной и той же этнической группы могут быть разные представления о том, кто они такие. И эта ситуация — не уникальная. Так, большинство молдован считают себя отдельным этносом, но есть среди них и сторонники юнионизма, определяющие себя как румыны и выступающие за объединение с Румынией. С другой стороны, донские казаки, рассматриваются как часть русского этноса. Но среди самих казаков есть те, кто настаивают, что они — отдельная национальность (вовсе не обязательно при этом поддерживать идею отделения от РФ). Если исходить из концепции этноса как воображаемого сообщества, то проблемы нет: раз большинство украинцев и молдован считают себя отдельными этносами, а большинство потомков донских казаков — частью русского этноса, то так тому и быть. Но ведь для Гумилева этносы — реально существующие заложенные в самой природе человека целостности. Тогда получается, что интуитивное самоощущение — критерий ненадежный.
Я уже не говорю о том, что человек может быть смешанного происхожения и в равной степени относить себя и к этносу отца, и к этносу матери. Может и вообще ощущать себя «гражданином Вселенной».
НОВЫЙ ВИТОК ЭТНОГЕНЕЗА?
Тем более самоопределение не годится для разделения истории одной и той же страны на два и более «этносов» якобы сменявших один другой. Гумилев писал: «интуиция нам подсказывает, что Пушкин был такой же русский человек, как и мы». Историю Китая он делил на несколько «этносов»; в частности, разделял «этносы» древнекитайский и средневековый, начиная с династии Тан (с 7 века). (Считал ли он современных китайцев новым, недавно появившимся этносом, я не знаю.) Т.е. такие китайские философы как Конфуций (ок. 551 до н.э. — 479 до н.э.) и Лао-Цзи (6 век до н.э.), с его точки зрения, были людьми другого, более древнего народа. А что бы по этому поводу сказали бы сами жители Поднебесной? Подозреваю, что они в подавляющем большинстве на основании той же самой «интуиции», как и Гумилев в отношении Пушкина сказали бы, что Конфуций и Лао-Цзи «такие же китайцы» как они сами. Возможно, «такими же китайцами» для них являются и императоры династии Шан (2 тыс. до н.э.).
Так, каким образом мы можем определить время появление нового этноса (суперэтноса) и схода с исторической арены старого? По смене стереотипов поведения и этнических доминант? Но сам Гумилев признавал, что стереотипы поведения переменчивы. Более того он считал, что изменения — признак этноса находящегося в динамическом состоянии, а если «новое поколение воспроизводит жизненный цикл предшествовавшего», то «такие этносы можно назвать персистентами, т.е. пережившими себя». Но как выяснить, в каком случае мы имеем дело с «возрастными изменениями», а в каких — с рождением нового этноса? У средневекового западноевропейского рыцаря было больше общего с его современником — рыцарем из другой европейской страны, чем с его же «соотечественниками» 21 века. Не означает ли это, что современные европейцы — новый суперэтнос, не тот, что был в Средние века? (Подозреваю, что даже с Салах-ад-Дином Ричард Львиное Сердце нашел бы больше общего, чем с кем бы то ни было из современных европейских политиков.) Гумилев писал, что «рождение великорусского этноса» ознаменовалось появлением новой доминанты — защиты христианства. Но тогда можно прийти к выводу, что после прихода к власти большевиков, русские стали другим этносом. (Срок жизни «советской народности», правда, оказалась уж очень недолгим.)
К тому же сам Гумилев трактовал понятие «этнос» довольно широко, включая в него довольно разные общности людей, существовавшие в разные эпохи: Для нашей постановки темы не имеет смысла выделять такие понятия, как «племя» или «нация», потому что нас интересует тот член, который можно вынести за скобки, иными словами, то общее, что имеется и у англичан, и у масаев, и у древних греков, и у современных цыган».
МОЖНО ЛИ ИЗМЕРИТЬ ПАССИОНАРНОСТЬ?
«Пассионарности», наверное, самая известная часть теории Гумилева. Но есть ли доказательства её существования?
Понятно, что в истории время от времени появляются яркие неординарные личности , существенно влиющие на ход истории (возможно, со знаком «минус»). Также вряд ли кто-то станет спорить с тем, что бывают переломные, особо богатые на события периоды, что могут быть всплески и затухание активности общества. Но пассионарность именно в таком виде, как описано у Гумилева, т.е. врожденная, вызванная определенной мутацией, готовность к самопожертвованию? Всплески рождения людей с этой мутацией, последующий быстрый рост, а затем снижение их числа? Зависимость от изменений численности пассионариев процессов этногенеза и вообще истории?
Профессиональные генетики, насколько мне известно, относятся к идее «мутаций вызывающих пассионарность», мягко говоря, прохладно. Вот комментарий доктора биологических наук Светланы Боринской: «Пассионарность можно рассматривать как красивую метафору, но мои коллеги-генетики, этнографы и историки не находят в нем научного содержания. Зато термин в большой моде у тех, кто непосредственно исследованиями в этих областях не занимается. Кроме того, приписывать пассионарность (если бы она действительно существовала) генетическим мутациям, произошедшим под действием радиации - это по существу сообщить "пассионарность возникает неизвестно с чего вдруг, но такое утверждение не выглядит научным, поэтому пусть она будет результатом мутаций". По сути, Л.Н.Гумилев без каких-либо экспериментальных оснований придумал наукообразное объяснение. Никто не изучал связи "пассионарности" и генов, никто не показал, что этногенез связан с какими-то специальными мутациями или повышенным уровнем радиации. Поэтому все эти построения - гипотезы о гипотезах, не проверенные ни Л.Н.Гумилевым, ни его почитателями.»
Но, может, вся проблема только в том, что мы не знаем (пока) причину пассионарности, а сама она вполне наблюдаема?
Гумилев признавал, что методов, при помощи которых можно было бы измерить пассионарность, нет: «Но перед нами встает другая трудность: еще не найдена мера, которой бы можно было определять величину пассионарности. На основании доступного нам фактического материала мы можем говорить только о тенденции к подъему или спаду, о большей или меньшей степени пассионарного напряжения.»
Единственный намек на методику исследования — идея изучать «кучности событий»: «Статистика событий одного уровня — суперэтнического, этнического или субэтнического — оказывается более надежным материалом для сравнения эпох и народов,.... Приняв за единицу изучения проверенное сведение о событии, достоверно датированном, и набрав их достаточное количество, можно получить, исследуя кучность событий, объективное представление о процессах этно- и культурогенеза. Проделав эту работу, можно поставить вопрос об объективной характеристике этих процессов.» Но какие именно события и как считать, остается не ясным.
Не лучше, насколько мне известно, с этим обстоят дела и у современных поклонников гумилевской теории. Привожу слова историка Сергея Белякова, одного из его симпатиков Гумилева, в целом разделяющего его взгляды на этногенез: «Замечательно, но как же удалось измерить пассионарность? На индивидуальном уровне это пока невозможно, невозможно и на этническом. Еще никому не удалось подсчитать процент пассионариев в популяции.»
В общем, остается только смотреть на ход событий. Что ж, попробуем проанализировать развитие некоторых суперэтносов (Гумилев чаще писал не об этносах, а о суперэтносах), и посмотреть: действительно ли ход истории подтверждает существование некой, взрывообразно появлющейся, нарастающей и затем затухающей энергии. Может, в жизни народов действительно усмотривается некая более или менее общая для всех цикличность?