alexandradniprenko (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
alexandradniprenko) wrote2022-03-07 11:40 am
alexandradniprenko) wrote2022-03-07 11:40 am
Entry tags:
Авторство «Тихого Дона» в свидетельствах современников. 2. Что говорил сам Шолохов?
Что он утверждал на публику — понятно: разумеется, называл себя автром «Тихого Дона». А в письмах людям, которые знали о нем больше, чем широкая публика?
ЖЕНЕ,* 23 марта 1929 г.:
«Моя милая Марусенок, ты тысячу раз права — из Москвы скоро не уедешь. <....> Рассказываю по порядку: ты не можешь себе представить, как далеко распространилась эта клевета против меня! <....>
Меня организованно и здорово травят. Я взвинчен до отказа, а в результате — полная моральная дезорганизация, отсутствие работоспособности, сна, аппетита. Но душой я бодр! Драться буду до конца! Писатели из «Кузницы»: Березовский, Никифоров, Гладков, Малышкин, Санников и пр. людишки с сволочной душонкой сеют эти слухи и даже имеют наглость выступать публично с заявлениями подобного рода. Об этом только и разговору везде и всюду. Я крепко и с грустью разочаровываюсь в людях... Гады, завистники и мерзавцы, и даже партбилеты не облагородили их мещански-реакционного нутра.
Всё это уже рассеивается.
<....> Я по-прежнему обедаю через день и сплю меньше, чем дома. Но это всё ерунда, важно рассеять клевету, подлую клевету! Не так ли?<....> »
Комментарий: слухи о плагиате — «клевета», еще и «подлая», а также повод разочароваться в людях.
Е.Г. ЛЕВИЦКОЙ,** от 2 апреля 1930 года:
«Дорогая Евгения Григорьевна!
Одновременно с Вашим первым письмом получил я письмо от Фадеева по поводу 6 ч[асти]...
Прежде всего: Фадеев предлагает мне сделать такие изменения, которые для меня неприемлемы никак. Он говорит, ежели я Григория не сделаю своим, то роман не может быть напечатан. А Вы знаете, как я мыслил конец III кн[иги]. Делать Григория окончательно большевиком я не могу. Лавры Кибальчича меня не смущают. Об этом я написал и Фадееву. <...>
Если за время опубликования «Тихого Дона» против меня сумели создать три крупных дела («старушка», «кулацкий защитник», Голоушев) и все время вокруг моего имени плелись грязные и гнусные слухи, то у меня возникает законное опасение, “а что же дальше?” Если я и допишу “Тих. Дон”, то не при поддержке проклятых “братьев”-писателей и литерат[урной] общественности, а вопреки их стараниям всячески повредить мне. Небольшое количество таких друзей, как Вы, только резче подчеркивает “окраску” остальных. Ну, черт с ними! А я все ж таки допишу “Тихий Дон”! И допишу так, как я его задумал. Теперь много рук тянется “направлять” и покровительственно трепать меня по плечу, а тогда, когда я болел над “Доном” и попрашивал помощи, большинство этих рук отказались поддержать меня хоть немного. <...>"
Комментарий: Пересуды, в том числе и о плагиате, Шолохов называет «грязными и гнусными слухами». «Тихий Дон» он пишет сам, «болеет» им, готов отстаивать правильную, с его собственной точки зрения, концовку и даже «лавры Кибальчича не смущают».
Из еще одного письма Левицкой, 4 апреля 1932.
«<...> Меня очень прельщает мысль написать еще 4 книгу (благо из нее у меня имеется много кусков, написанных разновременно, под «настроение»), и я, наверное, напишу-таки ее зимою. <...>.»
Комментарий: по крайней мере, 4-у книгу Шолохов писал сам, к тому же до того, как начать писать делал наброски «под настроение».
А. С. СЕРАФИМОВИЧУ***, 1 апреля 1930 г.
«Я получил ряд писем от ребят из Москвы и от читателей, в которых меня запрашивают и ставят в известность, что вновь ходят слухи о том, что я украл «Тихий Дон» у критика Голоушева – друга Л. Андреева <....>
Это и дало повод моим многочисленным «друзьям» поднять против меня новую кампанию клеветы. Что мне делать, Александр Серафимович? Мне крепко надоело быть «вором» <....> За какое лихо на меня в третий раз ополчаются братья-писатели? Ведь это же всё идет из литературных кругов. Я прошу Вашего совета: что мне делать? И надо ли доказывать мне, и как доказывать, что мой «Тихий Дон» – мой?»
Комментарий: И здесь слухи о плагиате Шолохов назывет «клеветой», т.е. заведомо ложными сведениями. В фразе «надоело быть «вором»», слово «вор» берется в кавычки. И т.п.
ИТОГО. Разумеется, я выбрала из писем Шолохова наиболее показательные, с моей точки зрения. Но и в других, которые мне доводилось читать, он нигде не «пробалтывается». Получается, что даже в общении с теми, кто знал «тайну «Тихого Дона»» Шолохов пишет о себе как об авторе произведения.
ХАРЛАМПИЮ ЕРМАКОВУ, прототипу Григория Мелехова, 6 апреля 1926 года:
Письмо и адресат иного плана, чем другие, но тоже, с моей точки зрения, имеет смысл привести.
«Уважаемый тов. Ермаков! Мне необходимо получить от Вас некоторые дополнительные сведения относительно эпохи 1919 г. Надеюсь, что Вы не откажете мне в любезности сообщить эти сведения с приездом моим из Москвы. Полагаю быть у Вас в мае — июне с/г. Сведения эти касаются мелочей восстания В<ерхне>-Донского. Сообщите письменно по адресу — Каргинская, в какое время удобнее будет приехать к Вам? Не намечается ли в этих м-цах у Вас длительной отлучки? С прив. М. Шолохов».
Антишолоховеды заявляют, что с этим письмом-де «не так все просто». Они намекают, а иногда прямым текстом утверждают, что Шолохов интересовался бывшим командиром повстанцев не как писатель, а как ГПУшный стукач. Никаких подтверждений этому у них, разумеется нет; не найдено, насколько мне известно, в архивах доносов, написанных Шолоховым ни на Ермакова, ни на кого-либо другого. Зато есть роман «Тихий Дон», вышедший в свет вскоре после их общения, где биография главного героя, порою в деталях, похожа на биографию Ермакова.
СТАЛИНУ
Это, разумеется, не тот человек, которому Шолохов мог бы проболтаться. С кем-кем, а с ним слова следовало подбирать тщательно, а, если у тебя есть «скелеты в шкафу», тем более. Как, думаю, известно всем, кто интересуетсе «шолоховским вопросом», Шолохов написал «вождю народов" ряд писем (иногда Сталин на них даже отвечал), в их числе несколько объемных 1) в начале 30-х о «перегибах» коллективизации, приведших в 1933 к голоду; б) и в 1937 году о репрессиях. Письма тяжелые и довольно смелые. В них говориться в 1933 году — о пухнущих от голода людях и об издевательствах, которым подвергают крестьян представители советской власти; в 1937 году — о фабрикации уголовных дел и о необходимости «покончить с постыдной системой пыток, применяющихся к арестованным».
Одно из писем 1933 года Шолохов закончил фразой: «Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины».» Разве стал бы так говорить боящийся разоблачения плагитчик? Скорее это - слова писателя, уверенного в ценности своего творчества.
В ЦЕЛОМ МОЖНО СКАЗАТЬ: ПИСЬМА ШОЛОХОВА — АРГУМЕНТ В ПОЛЬЗУ ЕГО АВТОРСТВА.
Примечания.
*Письма жене, Левицкой и Серафимовичу можно прочитать здесь.
По мнению многих антишолоховцев, именно тесть Шолохова Петр Громославский заполучил рукописи «Тихого Дона» и отдал их зятю. По одной из версий, он даже участвовал в их обработке романа.
**Левицкая Евгения Григорьевна (1880—1961) в 1926—1927 гг. работала в издательстве МК ВКП(б) «Московский рабочий», куда в 1927 году влилось издательство «Новая Москва». Была одним из первых читателей «Тихого Дона» еще до выхода романа в свет и способствовала его изданию. Впоследствии стала другом Шолохова. По версии антишолоховцев — покрывала плагиат и участвовала в проекте по «созданию великого писателя Шолохова».
*** Серафимович Александр Серафимович (1863 — 1949 гг.) - в то время известный писатель, главный редактор журнала «Октябрь». Поддержал публикацию «Тихого Дона». Сторонники версии о плагиате его также считают участником «проекта Шолохов.»
ЖЕНЕ,* 23 марта 1929 г.:
«Моя милая Марусенок, ты тысячу раз права — из Москвы скоро не уедешь. <....> Рассказываю по порядку: ты не можешь себе представить, как далеко распространилась эта клевета против меня! <....>
Меня организованно и здорово травят. Я взвинчен до отказа, а в результате — полная моральная дезорганизация, отсутствие работоспособности, сна, аппетита. Но душой я бодр! Драться буду до конца! Писатели из «Кузницы»: Березовский, Никифоров, Гладков, Малышкин, Санников и пр. людишки с сволочной душонкой сеют эти слухи и даже имеют наглость выступать публично с заявлениями подобного рода. Об этом только и разговору везде и всюду. Я крепко и с грустью разочаровываюсь в людях... Гады, завистники и мерзавцы, и даже партбилеты не облагородили их мещански-реакционного нутра.
Всё это уже рассеивается.
<....> Я по-прежнему обедаю через день и сплю меньше, чем дома. Но это всё ерунда, важно рассеять клевету, подлую клевету! Не так ли?<....> »
Комментарий: слухи о плагиате — «клевета», еще и «подлая», а также повод разочароваться в людях.
Е.Г. ЛЕВИЦКОЙ,** от 2 апреля 1930 года:
«Дорогая Евгения Григорьевна!
Одновременно с Вашим первым письмом получил я письмо от Фадеева по поводу 6 ч[асти]...
Прежде всего: Фадеев предлагает мне сделать такие изменения, которые для меня неприемлемы никак. Он говорит, ежели я Григория не сделаю своим, то роман не может быть напечатан. А Вы знаете, как я мыслил конец III кн[иги]. Делать Григория окончательно большевиком я не могу. Лавры Кибальчича меня не смущают. Об этом я написал и Фадееву. <...>
Если за время опубликования «Тихого Дона» против меня сумели создать три крупных дела («старушка», «кулацкий защитник», Голоушев) и все время вокруг моего имени плелись грязные и гнусные слухи, то у меня возникает законное опасение, “а что же дальше?” Если я и допишу “Тих. Дон”, то не при поддержке проклятых “братьев”-писателей и литерат[урной] общественности, а вопреки их стараниям всячески повредить мне. Небольшое количество таких друзей, как Вы, только резче подчеркивает “окраску” остальных. Ну, черт с ними! А я все ж таки допишу “Тихий Дон”! И допишу так, как я его задумал. Теперь много рук тянется “направлять” и покровительственно трепать меня по плечу, а тогда, когда я болел над “Доном” и попрашивал помощи, большинство этих рук отказались поддержать меня хоть немного. <...>"
Комментарий: Пересуды, в том числе и о плагиате, Шолохов называет «грязными и гнусными слухами». «Тихий Дон» он пишет сам, «болеет» им, готов отстаивать правильную, с его собственной точки зрения, концовку и даже «лавры Кибальчича не смущают».
Из еще одного письма Левицкой, 4 апреля 1932.
«<...> Меня очень прельщает мысль написать еще 4 книгу (благо из нее у меня имеется много кусков, написанных разновременно, под «настроение»), и я, наверное, напишу-таки ее зимою. <...>.»
Комментарий: по крайней мере, 4-у книгу Шолохов писал сам, к тому же до того, как начать писать делал наброски «под настроение».
А. С. СЕРАФИМОВИЧУ***, 1 апреля 1930 г.
«Я получил ряд писем от ребят из Москвы и от читателей, в которых меня запрашивают и ставят в известность, что вновь ходят слухи о том, что я украл «Тихий Дон» у критика Голоушева – друга Л. Андреева <....>
Это и дало повод моим многочисленным «друзьям» поднять против меня новую кампанию клеветы. Что мне делать, Александр Серафимович? Мне крепко надоело быть «вором» <....> За какое лихо на меня в третий раз ополчаются братья-писатели? Ведь это же всё идет из литературных кругов. Я прошу Вашего совета: что мне делать? И надо ли доказывать мне, и как доказывать, что мой «Тихий Дон» – мой?»
Комментарий: И здесь слухи о плагиате Шолохов назывет «клеветой», т.е. заведомо ложными сведениями. В фразе «надоело быть «вором»», слово «вор» берется в кавычки. И т.п.
ИТОГО. Разумеется, я выбрала из писем Шолохова наиболее показательные, с моей точки зрения. Но и в других, которые мне доводилось читать, он нигде не «пробалтывается». Получается, что даже в общении с теми, кто знал «тайну «Тихого Дона»» Шолохов пишет о себе как об авторе произведения.
ХАРЛАМПИЮ ЕРМАКОВУ, прототипу Григория Мелехова, 6 апреля 1926 года:
Письмо и адресат иного плана, чем другие, но тоже, с моей точки зрения, имеет смысл привести.
«Уважаемый тов. Ермаков! Мне необходимо получить от Вас некоторые дополнительные сведения относительно эпохи 1919 г. Надеюсь, что Вы не откажете мне в любезности сообщить эти сведения с приездом моим из Москвы. Полагаю быть у Вас в мае — июне с/г. Сведения эти касаются мелочей восстания В<ерхне>-Донского. Сообщите письменно по адресу — Каргинская, в какое время удобнее будет приехать к Вам? Не намечается ли в этих м-цах у Вас длительной отлучки? С прив. М. Шолохов».
Антишолоховеды заявляют, что с этим письмом-де «не так все просто». Они намекают, а иногда прямым текстом утверждают, что Шолохов интересовался бывшим командиром повстанцев не как писатель, а как ГПУшный стукач. Никаких подтверждений этому у них, разумеется нет; не найдено, насколько мне известно, в архивах доносов, написанных Шолоховым ни на Ермакова, ни на кого-либо другого. Зато есть роман «Тихий Дон», вышедший в свет вскоре после их общения, где биография главного героя, порою в деталях, похожа на биографию Ермакова.
СТАЛИНУ
Это, разумеется, не тот человек, которому Шолохов мог бы проболтаться. С кем-кем, а с ним слова следовало подбирать тщательно, а, если у тебя есть «скелеты в шкафу», тем более. Как, думаю, известно всем, кто интересуетсе «шолоховским вопросом», Шолохов написал «вождю народов" ряд писем (иногда Сталин на них даже отвечал), в их числе несколько объемных 1) в начале 30-х о «перегибах» коллективизации, приведших в 1933 к голоду; б) и в 1937 году о репрессиях. Письма тяжелые и довольно смелые. В них говориться в 1933 году — о пухнущих от голода людях и об издевательствах, которым подвергают крестьян представители советской власти; в 1937 году — о фабрикации уголовных дел и о необходимости «покончить с постыдной системой пыток, применяющихся к арестованным».
Одно из писем 1933 года Шолохов закончил фразой: «Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины».» Разве стал бы так говорить боящийся разоблачения плагитчик? Скорее это - слова писателя, уверенного в ценности своего творчества.
В ЦЕЛОМ МОЖНО СКАЗАТЬ: ПИСЬМА ШОЛОХОВА — АРГУМЕНТ В ПОЛЬЗУ ЕГО АВТОРСТВА.
Примечания.
*Письма жене, Левицкой и Серафимовичу можно прочитать здесь.
По мнению многих антишолоховцев, именно тесть Шолохова Петр Громославский заполучил рукописи «Тихого Дона» и отдал их зятю. По одной из версий, он даже участвовал в их обработке романа.
**Левицкая Евгения Григорьевна (1880—1961) в 1926—1927 гг. работала в издательстве МК ВКП(б) «Московский рабочий», куда в 1927 году влилось издательство «Новая Москва». Была одним из первых читателей «Тихого Дона» еще до выхода романа в свет и способствовала его изданию. Впоследствии стала другом Шолохова. По версии антишолоховцев — покрывала плагиат и участвовала в проекте по «созданию великого писателя Шолохова».
*** Серафимович Александр Серафимович (1863 — 1949 гг.) - в то время известный писатель, главный редактор журнала «Октябрь». Поддержал публикацию «Тихого Дона». Сторонники версии о плагиате его также считают участником «проекта Шолохов.»