alexandradniprenko (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
alexandradniprenko) wrote2022-03-09 05:07 pm
alexandradniprenko) wrote2022-03-09 05:07 pm
Entry tags:
Об Амосове, Патоне, Ларисе Ницой и о том, кого считать «украинцем по сути»
Первоначально опубликовано 18.08.2019.
Некоторые особо рьяные борцы за украинский язык (к самому украинскому языку я отношусь хорошо, а вот к отдельным особом рьяным борцам не очень) норовят поделить граждан Украины на «правильных», «настоящих украинцев» и «ненастоящих», ко вторым они в первую очередь относят тех, кто думает и говорит на другом языке.
Вот, в частности, какой «шедевр» разместила на своей странице в Фейсбук небезызвестная Ирина Фарион:
«Русскоязычные украинцы — оружие Путина». Путин, думаю, с удовольствием согласится с данным тезисом.))))
Фарион не одинока. Есть еще, к примеру, писательница Лариса Ницой. Она недавно также озвучила кое-что интересное. Оказывается, русскоязычные украинцы не являются украинцами «по-сути». «Яркий примером» этого, с её точки зрения, могут служить слова завсегдатая ток-шоу на 112-м канале Кирилла Кулика, который сказал, что «не могут все депутаты быть академиками Лихачевыми». «И тут возникает интересный вопрос — пишет Ницой, — почему в голову Куликову пришел и в самом деле уважаемый академик Лихачев, а не, допустим, Билодид? Почему пришел в голову Лихачев, а не, к примеру, Рыльский, Патон, Жулинский?» Всё дело, оказывается, в том, что он «смотрит на мир через парадигму русского языка, через парадигму России». И именно из-за языка ему ««автоматически» приходит в голову русский академик Лихачев, а не, допустим украинский академик Амосов».
Разбирать, что не так в словах Ницой можно долго.
Например, можно указать на логическую ошибку, называемую неоправданным обобщением: «один русскоязычный что-то «не то» сказал, значит все русскоязычные такие».
Еще можно отметить, что не стоит смешивать язык и смыслы, которые с его помощью передаются. Анне Герман, к примеру, её украиноязычность не мешает рассказывать о пользе для Украины путинского кума Медведчука.
Но я хотела бы поговорить о другом — о том, все ли перечисленные Ницой «украинские учёные» соответствуют её же собственным критериям «украинскости».
Билодид, Жулинский и Рыльский, возможно, соответствуют. Правда, Рыльского вряд ли можно назвать учёным, он — поэт, а о его выдающихся научных трудах я что-то не слышала (допускаю, что чего-то не знаю). А как насчет Патона и Амосова?
СЫН И ВНУК РУССКОГО КОНСУЛА
Не совсем понятно, о котором из Патонов говорила писательница — о Евгении Патоне или его сыне Борисе Патоне, президенте НАН Украины.
Если о Патоне-старшем, то он родился 4 марта 1870 года в Ницце (Франция), в семье русского консула, капитан лейб-гвардии Конно-пионерного дивизиона Оскара Патона. Отец был лютеранского вероисповедания, а его предок приехал в Российскую империю то ли из Германии, то ли из Голландии, то ли из Шотландии. Мать — русская, девичья фамилия — Шишкова. Семья принадлежала к высшему слою аристократии, крестными родителями Евгения Патона были члены императорской фамилии (крещен в православии в соответствии с верою матери). О роде Патонов, кому интересно можно прочитать здесь (на украинском). Учился Евгений Патон в Германии, затем — в Санкт-Петербурге. В Киев переехал только в 1904 году, т.е. уже в зрелом возрасте. Как он в 1918-19 гг.. отнесся к идее украинской независимости, мне не известно. С учетом того, что некоторые из его родственников служили в Белой армии, можно предположить, что оно не сильно отличалось от того, которое отображено в «Белой гвардии» Булгакова. Также я не знаю, выучил ли он украинский язык на сколько бы то ни было приличном уровне; подозреваю, что нет. Так что украинцем его можно считать разве что по месту жительства, и то — отчасти.
Его сын Борис Патон родился, вырос и прожил большую часть жизни в Украине. В нынешней войне (он еще жив) академик занимает в целом проукраинскую позицию: лично обратился к членам Академии с просьбой перечислить средства на лечение и реабилитацию раненых участников АТО, аннексию Россией Крыма воспринял, по его собственным словам «с болью» — «никогда не предполагал, что Россия способна столь жестоко и несправедливо поступить в отношении Украины». В день своего 99-летия пожелал Украине победить — «Победить во всем!»
С другой стороны, думаю, нет оснований сомневаться в том, что родной язык для него - русский. К тому же взгляды академика не полностью совпадают с «патриотическим стандартом». Война 1941-45 гг.? Конечно — Великая Отечественная, и «мы обязаны сохранять это название и обязаны чтить огромной ценой завоеванную победу». Переименование улиц и снос памятников? «Это недопустимо. Как можно назвать улицу именем Петлюры или батьки Махно!». Разрыв научных связей с Россией его тоже расстраивает; Борис Патон надеется, что они восстановятся и поспособствуют восстановлению отношений между государствами.
«ГЛУБОКО РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК» И УКРАИНСКИЙ ГРАЖДАНИН НИКОЛАЙ АМОСОВ
Личность, надо сказать, неординарная: в юные годы одновременно получил два образования — медицинское и техническое, впоследствии интересовался не только своей специальностью, но также кибернетикой, психологией, социологией, знал английский язык (что по тем временам было редкостью) и благодаря этому мог читать иностранную литературу. Критическое отношение к советскому строю у него сложилось задолго до Перестройки, хотя диссидентом не был. Даже на склоне лет Амосов продолжал вести активный, во всех смыслах образ жизни — занимался физическими упражнения, осваивал новые навыки (в 80 лет научился работать на компьютере!), размышлял над судьбами страны и публиковал результаты своих размышлений, сохранял способность переосмысливать усвоенное ранее.
Родился Николай Амосов в 1913 году в Вологодской губрении, закончил Архангельский мединститут, был на фронте в качестве полевого хирурга, после войны работал в Брянске, в Киев переехал в 1952 году. В общем, по начальной биографии такой же «украинец», как и Патон-старший. «Глубоко русский человек», по его собственному определению.
На украинском языке Амосов не говорил, и «даже понимал с трудом». В своих воспоминаниях «Голоса времен» переезд в Киев он описывает также, как и все предшествующие переезды из одного города «необъятной Родины своей» в другой; нет ни малейшего намека на то, что новое местожительства — не Россия, а другая страна. Совсем не заметно, чтобы он интересовался национальным движением, и еще меньше — чтобы ему сочувствовал. В «Голосах времен» оно в первый раз упоминает в контексте событий Перестройки (и то ближе к концу): «В 1990 году начались компании за суверинитеты союзных республик. Местным вождям — коммунистам очень хотелось самим править. Больше всех — Ельцину. На Украине зашевелились националисты.» «Зашевилились националисты» — в самой фразе чувствуется какой-то негатив. Отрицательное отношение к национализму проскакивало и впоследствии. Типичный русский интелигент, «заканчивающийся» на украинском вопросе? Может, так, но не совсем.
Отношение к распаду Союза и украинской независимости у него было довольно противоречивое. «Моя позиция: умом — одобрял. Сердце — болело.»
Когда встал вопрос о суверенитете, Амосов публично высказывался «за». Мотивация: «есть народ, есть язык, есть культура, хотя и бедноватая».
Но адаптироваться к переменам ученому оказалось сложно. Из-за незнания украинского языка он в первый момент «почувствовал, что стал в какой-то степени человеком второго сорта». Одно время — «когда поднялся национализм» — даже подумывал об отъезде в Россию. (Жаль, что Амосов не пояснил, что именно он понимал под «подъемом национализма», и чем конкретно это негативно отразилось на нем лично.) Остался потому, что «здесь полжизни прожито».
Сталкиваясь с ощущением ущемленности, он пытался успокаиваться, убеждая себя в том, что «так надо»: «И я сказал себе: Амосов, сиди и не рыпайся! Так должно быть. Идет становление нового государства. Становление, если угодно, нового народа Украины — как единого народа».
Ностальгия накатывала на него и позже. Так, в статье о России встречаются слова: «Перечитал эти строки о своей бывшей родине и поймал себя на чувстве сожаления и горечи..... Но зачем распад Союза? Я совершенно не верю, что он был "тюрьмой народов", какой действительно была царская Россия. Республики имели все условия для сохранения языка, поддержания национальной самобытности и развития экономики, при том обладали преимуществом принадлежности к общей большой стране, её культуре и науке высокого уровня. Что они теперь? Глухая провинция..... Впрочем, я рассуждаю с позиций учёного: распад Союза закрыл дорогу науке в республиках. Возможно, и в России: надолго, если не навсегда.»
Замечу, что сожаления ученого относились к прошлому: мыслей о том, что хорошо бы «союз нерушимый» возродить, насколько мне известно, он не высказывал. Напротив, как это ни странно для «глубоко русского человека», Амосов поддерживал «дрейф» Украины в сторону Запада, и на вопрос «куда идти?» отвечал: «Только на Запад, к созреванию, к стандартам Северной Америки..... На Россию заглядываться не стоит. Будущее ее туманно. Всплеск, что организовал Сталин, во-первых, не был столь велик, как показывали коммунисты, во-вторых, дорога повела в тупик.»
Но в то же время Амосов считал, что «не надо забывать русский язык, он еще долго будет нужен Украине для культуры, для экономики». Мотивировал это, в первую очередь, практическими соображениями: русский язык нужен как «язык науки», на который переведено много иностранной научной литературы, чего нет у украинского языка.
Говоря об Амосове и его гражданской позиции я бы хотела привести две развернутые цитаты из написанного им в 2001 году из эссе «Идеология для Украины»:
1) «Национальная идея не сработала, .... Но не надо отчаиваться от безыдейности. Кроме национальной, существует еще регионарная идея, тоже основанная на биологии. Суть ее в следующем. Если некое сообщество почему-либо отъединяется от окружения, и отношения между людьми замыкаются внутрь, то тренировка (привычка, самоорганизация!) работает на ослабление внешних и усиление внутренних связей. Из них вырастает «чувство принадлежности», которое со временем превращается в патриотизм, любовь к родине. Особенно это касается молодых, не обремененных памятью о прошлом существовании в другом сообществе. Регионарная идея действует параллельно с другими консолидирующими факторами: общностью языка, профессии, религии. Сильно помогает объединению «образ врага», основанный на чистой биологии, на этике стаи. Об этом хорошо знают политики и придумывают врагов, если их нет. Наблюдая независимую Украину девять лет, можно заметить, как возрастает патриотизм.»
Если я правильно поняла, под «регионаризмом» он понимает то, что на языке политологии называется гражданской нацией.
2) «Ничего — время работает на украинизацию. Дети учатся в украинских школах, все будут знать язык, даже если пока между собой говорят по-русски....
Наверное, главное в том, что перестали уже смотреть на Россию как на «старшего брата», как на образец для подражания. Приверженность своей стране с вектором на Запад укореняется в народе. Взять даже наш институт сердечной хирургии: много ездят врачи по всему миру и совсем редко — в Москву: там нечему учиться.
К чему я все это говорю? Нет угрозы независимости на культурном фронте. Мирная русская экспансия не угрожает. А на военную — не осмелятся: Европа и Америка присматривают. И это — хорошо. Пусть Украина вписывается в Большой Мир.»
Когда впишется? Вопрос сложный.»
Интересны, с моей точки зрения, два момента.
Первый это — положительное отношение к ментальному отдалению украинских граждан, особенно молодежи, от России. Это писал, напомню, этнический русский, значительную часть жизни проживший в России. В принципе, усмотреть следы шовинизма в тех или иных его высказываниях при желании можно, но в целом им не страдал.
Второе. С отсутствием русской угрозы уважаемый академик ошибся, но показательно, что саму гипотетическую на тот момент военную экспансию со стороны России он рассматривал именно как угрозу, а «прикрытие» со стороны Западных стран как положительный фактор.
Доживи Николай Амосов до нынешнего времени, какую позиция бы он занял? Какую страну поддержал бы — ту в которой родился, или ту, гражданином которой волею судьбы стал? Со 100% уверенностью сказать, разумеется, нельзя. Но, думаю, высока вероятность, что — второе. Хотя, наверняка, в процессах декоммунизации и украинизации он не всё бы одобрил.
ТАК УКРАИНЦЫ ИЛИ НЕТ?
Может ли мы назвать Бориса Патона и Николая Амосова украинцами?
С моей точки зрения — да. Я говорю, разумеется, не об этническом происхождении, а о принадлежности к гражданской политической нации. Русские по происхождению, оба ученых стали гражданами Украины. И дело не только в получении синей книжечки с тризубцем (исключительно по паспорту, допустим, и боевик Гиви — украинец), но и в гражданской позиции: оба они высказывали поддержку украинского суверенитета (Патон поддерживает и сейчас, Амосов, увы, уже больше ничего поддержать или не поддержать не может), переживали за будущее страны, а также признавали за украинским языком и украинской культурой право на существование и развитие. (За Куликова, я, к слову, не уверена, что он украинец по гражданской позиции. Но речь здесь не о нем, а о критериях.)
Но это — с моей точки зрения. А вот критериям «украинскости» Ницой и ей подобных они, на проверку, не соответствуют. Родной язык — русский, взгляды тоже не во всем «истинноукраинские», и, если бы им пришлось назвать какого-нибудь учёного как пример «ученого вообще», вполе возможно, что это был бы русский :). Получается, у Ницой разные «стандарты украинскости» для «простых смертных» и для «престижных» фигур.
Кстати, интересно, кого Ницой НЕ назвала в качестве примера украинского академика — историка Петра Толочко. Судя по тому, что родился в селе на Киевщине, и по украинской фамилии, родной язык для него — украинский. Некоторые из своих работ ученый писал по-украински. Но вот гражданской позицией, да и историческими взглядами «не вышел». Толочко считает себя «частицей русского мира», а «что нам делать в Брюсселе или Вашингтоне», не знает.
Выходит, этнический русский, даже не выучившийся говорить по-украински, Амосов поддерживал движение на Запад, а этнический украинец, выросший в украинском селе, Толочко выступает за «русский мир»? Получается, что воспитание в украиноязычной семье не дает с неизбежностью «прививку» от «русского мира», и, напротив, русскоязычность еще не делает человека автоматически его симпатиком.
И это касается, разумеется, не только академиков, но и обычных граждан. Реальный мир, и реальное украинское общество оказывается сложнее, чем кажется узколобым националистам вроде Ницой или Фарион, и граница «свой — чужой», то ли размыта, то ли проходит где-то в другом месте, чем представляется им. Русский язык и русская культура не чужие для очень многих граждан Украины, включая тех, кто придерживается проукраинской позиции. (Вот, к примеру, один из образцов или вот, еще интереснее здесь. :) ) От этого в обозримом будущем никуда не денешься. Чего можно добиться, объявив их, нас то есть, «недогражданами»? Наверное, те, кто распространяют подобные заявления надеются поддтолкнуть русскоязычных к переходу на украинский. Кто-то, возможно, так и сделает или уже сделал. Но сколько таких, и сколько тех, кого подобное третирование, напротив, оттолкнет? Много ли вообще, тех, кто соответствует их идеалам «чистоты украинского духа»? Подозреваю, что даже среди украиноязычных далеко не все. (Идея «чистоты украинской крови», слава Богу, маргинальна. В том числе и Ницой сказала как-то, что «в Украине, какого бы происхождения не жили украинцы, это украинский народ..., украинские граждане») К слову, кто-то еще, кроме меня обратил внимание на то, как заявления Ницой и Фарион удивительным образом совпадают с тезисами кремлевской пропаганды? Только «плюс» и «минус» местами меняются, а по смыслу тоже: «руссоязычные = русские = ресурс России». И, наверное, не случайно Ницой неоднократно приглашали на ток-шоу на телеканалах Медведчука. (Не будем вдаваться в конспирологию; думаю, что это — не более чем совпадение.)
П.С.
Есть хорошая новость; в смысле, я считаю эту новость хорошей. Борцы за «истинноукраинскую Украину» прошедшие выборы проиграли. И Ницой, и Фарион баллотировались в народные депутаты по мажоритарке. Выдвигались, разумеется, не в Краматорске, и даже не в Киеве, а во Львове, но в результате «не добрались» и до второго места. Народный Рух, от которого выдвигалась Ницой даже не выдвигал список по пропорциональной части. А партия, членом которой является Фарион — ВО «Свобода» пролетает мимо парламента вторые выборы подряд; на этих получила ож 2,15%, максимальный результат по областям — 8,4% и 5-е место в Ивано-Франковской области. Даже на Галичине народ отдал предпочтение более умеренным партиям.
Некоторые особо рьяные борцы за украинский язык (к самому украинскому языку я отношусь хорошо, а вот к отдельным особом рьяным борцам не очень) норовят поделить граждан Украины на «правильных», «настоящих украинцев» и «ненастоящих», ко вторым они в первую очередь относят тех, кто думает и говорит на другом языке.
Вот, в частности, какой «шедевр» разместила на своей странице в Фейсбук небезызвестная Ирина Фарион:
«Русскоязычные украинцы — оружие Путина». Путин, думаю, с удовольствием согласится с данным тезисом.))))
Фарион не одинока. Есть еще, к примеру, писательница Лариса Ницой. Она недавно также озвучила кое-что интересное. Оказывается, русскоязычные украинцы не являются украинцами «по-сути». «Яркий примером» этого, с её точки зрения, могут служить слова завсегдатая ток-шоу на 112-м канале Кирилла Кулика, который сказал, что «не могут все депутаты быть академиками Лихачевыми». «И тут возникает интересный вопрос — пишет Ницой, — почему в голову Куликову пришел и в самом деле уважаемый академик Лихачев, а не, допустим, Билодид? Почему пришел в голову Лихачев, а не, к примеру, Рыльский, Патон, Жулинский?» Всё дело, оказывается, в том, что он «смотрит на мир через парадигму русского языка, через парадигму России». И именно из-за языка ему ««автоматически» приходит в голову русский академик Лихачев, а не, допустим украинский академик Амосов».
Разбирать, что не так в словах Ницой можно долго.
Например, можно указать на логическую ошибку, называемую неоправданным обобщением: «один русскоязычный что-то «не то» сказал, значит все русскоязычные такие».
Еще можно отметить, что не стоит смешивать язык и смыслы, которые с его помощью передаются. Анне Герман, к примеру, её украиноязычность не мешает рассказывать о пользе для Украины путинского кума Медведчука.
Но я хотела бы поговорить о другом — о том, все ли перечисленные Ницой «украинские учёные» соответствуют её же собственным критериям «украинскости».
Билодид, Жулинский и Рыльский, возможно, соответствуют. Правда, Рыльского вряд ли можно назвать учёным, он — поэт, а о его выдающихся научных трудах я что-то не слышала (допускаю, что чего-то не знаю). А как насчет Патона и Амосова?
СЫН И ВНУК РУССКОГО КОНСУЛА
Не совсем понятно, о котором из Патонов говорила писательница — о Евгении Патоне или его сыне Борисе Патоне, президенте НАН Украины.
Если о Патоне-старшем, то он родился 4 марта 1870 года в Ницце (Франция), в семье русского консула, капитан лейб-гвардии Конно-пионерного дивизиона Оскара Патона. Отец был лютеранского вероисповедания, а его предок приехал в Российскую империю то ли из Германии, то ли из Голландии, то ли из Шотландии. Мать — русская, девичья фамилия — Шишкова. Семья принадлежала к высшему слою аристократии, крестными родителями Евгения Патона были члены императорской фамилии (крещен в православии в соответствии с верою матери). О роде Патонов, кому интересно можно прочитать здесь (на украинском). Учился Евгений Патон в Германии, затем — в Санкт-Петербурге. В Киев переехал только в 1904 году, т.е. уже в зрелом возрасте. Как он в 1918-19 гг.. отнесся к идее украинской независимости, мне не известно. С учетом того, что некоторые из его родственников служили в Белой армии, можно предположить, что оно не сильно отличалось от того, которое отображено в «Белой гвардии» Булгакова. Также я не знаю, выучил ли он украинский язык на сколько бы то ни было приличном уровне; подозреваю, что нет. Так что украинцем его можно считать разве что по месту жительства, и то — отчасти.
Его сын Борис Патон родился, вырос и прожил большую часть жизни в Украине. В нынешней войне (он еще жив) академик занимает в целом проукраинскую позицию: лично обратился к членам Академии с просьбой перечислить средства на лечение и реабилитацию раненых участников АТО, аннексию Россией Крыма воспринял, по его собственным словам «с болью» — «никогда не предполагал, что Россия способна столь жестоко и несправедливо поступить в отношении Украины». В день своего 99-летия пожелал Украине победить — «Победить во всем!»
С другой стороны, думаю, нет оснований сомневаться в том, что родной язык для него - русский. К тому же взгляды академика не полностью совпадают с «патриотическим стандартом». Война 1941-45 гг.? Конечно — Великая Отечественная, и «мы обязаны сохранять это название и обязаны чтить огромной ценой завоеванную победу». Переименование улиц и снос памятников? «Это недопустимо. Как можно назвать улицу именем Петлюры или батьки Махно!». Разрыв научных связей с Россией его тоже расстраивает; Борис Патон надеется, что они восстановятся и поспособствуют восстановлению отношений между государствами.
«ГЛУБОКО РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК» И УКРАИНСКИЙ ГРАЖДАНИН НИКОЛАЙ АМОСОВ
Личность, надо сказать, неординарная: в юные годы одновременно получил два образования — медицинское и техническое, впоследствии интересовался не только своей специальностью, но также кибернетикой, психологией, социологией, знал английский язык (что по тем временам было редкостью) и благодаря этому мог читать иностранную литературу. Критическое отношение к советскому строю у него сложилось задолго до Перестройки, хотя диссидентом не был. Даже на склоне лет Амосов продолжал вести активный, во всех смыслах образ жизни — занимался физическими упражнения, осваивал новые навыки (в 80 лет научился работать на компьютере!), размышлял над судьбами страны и публиковал результаты своих размышлений, сохранял способность переосмысливать усвоенное ранее.
Родился Николай Амосов в 1913 году в Вологодской губрении, закончил Архангельский мединститут, был на фронте в качестве полевого хирурга, после войны работал в Брянске, в Киев переехал в 1952 году. В общем, по начальной биографии такой же «украинец», как и Патон-старший. «Глубоко русский человек», по его собственному определению.
На украинском языке Амосов не говорил, и «даже понимал с трудом». В своих воспоминаниях «Голоса времен» переезд в Киев он описывает также, как и все предшествующие переезды из одного города «необъятной Родины своей» в другой; нет ни малейшего намека на то, что новое местожительства — не Россия, а другая страна. Совсем не заметно, чтобы он интересовался национальным движением, и еще меньше — чтобы ему сочувствовал. В «Голосах времен» оно в первый раз упоминает в контексте событий Перестройки (и то ближе к концу): «В 1990 году начались компании за суверинитеты союзных республик. Местным вождям — коммунистам очень хотелось самим править. Больше всех — Ельцину. На Украине зашевелились националисты.» «Зашевилились националисты» — в самой фразе чувствуется какой-то негатив. Отрицательное отношение к национализму проскакивало и впоследствии. Типичный русский интелигент, «заканчивающийся» на украинском вопросе? Может, так, но не совсем.
Отношение к распаду Союза и украинской независимости у него было довольно противоречивое. «Моя позиция: умом — одобрял. Сердце — болело.»
Когда встал вопрос о суверенитете, Амосов публично высказывался «за». Мотивация: «есть народ, есть язык, есть культура, хотя и бедноватая».
Но адаптироваться к переменам ученому оказалось сложно. Из-за незнания украинского языка он в первый момент «почувствовал, что стал в какой-то степени человеком второго сорта». Одно время — «когда поднялся национализм» — даже подумывал об отъезде в Россию. (Жаль, что Амосов не пояснил, что именно он понимал под «подъемом национализма», и чем конкретно это негативно отразилось на нем лично.) Остался потому, что «здесь полжизни прожито».
Сталкиваясь с ощущением ущемленности, он пытался успокаиваться, убеждая себя в том, что «так надо»: «И я сказал себе: Амосов, сиди и не рыпайся! Так должно быть. Идет становление нового государства. Становление, если угодно, нового народа Украины — как единого народа».
Ностальгия накатывала на него и позже. Так, в статье о России встречаются слова: «Перечитал эти строки о своей бывшей родине и поймал себя на чувстве сожаления и горечи..... Но зачем распад Союза? Я совершенно не верю, что он был "тюрьмой народов", какой действительно была царская Россия. Республики имели все условия для сохранения языка, поддержания национальной самобытности и развития экономики, при том обладали преимуществом принадлежности к общей большой стране, её культуре и науке высокого уровня. Что они теперь? Глухая провинция..... Впрочем, я рассуждаю с позиций учёного: распад Союза закрыл дорогу науке в республиках. Возможно, и в России: надолго, если не навсегда.»
Замечу, что сожаления ученого относились к прошлому: мыслей о том, что хорошо бы «союз нерушимый» возродить, насколько мне известно, он не высказывал. Напротив, как это ни странно для «глубоко русского человека», Амосов поддерживал «дрейф» Украины в сторону Запада, и на вопрос «куда идти?» отвечал: «Только на Запад, к созреванию, к стандартам Северной Америки..... На Россию заглядываться не стоит. Будущее ее туманно. Всплеск, что организовал Сталин, во-первых, не был столь велик, как показывали коммунисты, во-вторых, дорога повела в тупик.»
Но в то же время Амосов считал, что «не надо забывать русский язык, он еще долго будет нужен Украине для культуры, для экономики». Мотивировал это, в первую очередь, практическими соображениями: русский язык нужен как «язык науки», на который переведено много иностранной научной литературы, чего нет у украинского языка.
Говоря об Амосове и его гражданской позиции я бы хотела привести две развернутые цитаты из написанного им в 2001 году из эссе «Идеология для Украины»:
1) «Национальная идея не сработала, .... Но не надо отчаиваться от безыдейности. Кроме национальной, существует еще регионарная идея, тоже основанная на биологии. Суть ее в следующем. Если некое сообщество почему-либо отъединяется от окружения, и отношения между людьми замыкаются внутрь, то тренировка (привычка, самоорганизация!) работает на ослабление внешних и усиление внутренних связей. Из них вырастает «чувство принадлежности», которое со временем превращается в патриотизм, любовь к родине. Особенно это касается молодых, не обремененных памятью о прошлом существовании в другом сообществе. Регионарная идея действует параллельно с другими консолидирующими факторами: общностью языка, профессии, религии. Сильно помогает объединению «образ врага», основанный на чистой биологии, на этике стаи. Об этом хорошо знают политики и придумывают врагов, если их нет. Наблюдая независимую Украину девять лет, можно заметить, как возрастает патриотизм.»
Если я правильно поняла, под «регионаризмом» он понимает то, что на языке политологии называется гражданской нацией.
2) «Ничего — время работает на украинизацию. Дети учатся в украинских школах, все будут знать язык, даже если пока между собой говорят по-русски....
Наверное, главное в том, что перестали уже смотреть на Россию как на «старшего брата», как на образец для подражания. Приверженность своей стране с вектором на Запад укореняется в народе. Взять даже наш институт сердечной хирургии: много ездят врачи по всему миру и совсем редко — в Москву: там нечему учиться.
К чему я все это говорю? Нет угрозы независимости на культурном фронте. Мирная русская экспансия не угрожает. А на военную — не осмелятся: Европа и Америка присматривают. И это — хорошо. Пусть Украина вписывается в Большой Мир.»
Когда впишется? Вопрос сложный.»
Интересны, с моей точки зрения, два момента.
Первый это — положительное отношение к ментальному отдалению украинских граждан, особенно молодежи, от России. Это писал, напомню, этнический русский, значительную часть жизни проживший в России. В принципе, усмотреть следы шовинизма в тех или иных его высказываниях при желании можно, но в целом им не страдал.
Второе. С отсутствием русской угрозы уважаемый академик ошибся, но показательно, что саму гипотетическую на тот момент военную экспансию со стороны России он рассматривал именно как угрозу, а «прикрытие» со стороны Западных стран как положительный фактор.
Доживи Николай Амосов до нынешнего времени, какую позиция бы он занял? Какую страну поддержал бы — ту в которой родился, или ту, гражданином которой волею судьбы стал? Со 100% уверенностью сказать, разумеется, нельзя. Но, думаю, высока вероятность, что — второе. Хотя, наверняка, в процессах декоммунизации и украинизации он не всё бы одобрил.
ТАК УКРАИНЦЫ ИЛИ НЕТ?
Может ли мы назвать Бориса Патона и Николая Амосова украинцами?
С моей точки зрения — да. Я говорю, разумеется, не об этническом происхождении, а о принадлежности к гражданской политической нации. Русские по происхождению, оба ученых стали гражданами Украины. И дело не только в получении синей книжечки с тризубцем (исключительно по паспорту, допустим, и боевик Гиви — украинец), но и в гражданской позиции: оба они высказывали поддержку украинского суверенитета (Патон поддерживает и сейчас, Амосов, увы, уже больше ничего поддержать или не поддержать не может), переживали за будущее страны, а также признавали за украинским языком и украинской культурой право на существование и развитие. (За Куликова, я, к слову, не уверена, что он украинец по гражданской позиции. Но речь здесь не о нем, а о критериях.)
Но это — с моей точки зрения. А вот критериям «украинскости» Ницой и ей подобных они, на проверку, не соответствуют. Родной язык — русский, взгляды тоже не во всем «истинноукраинские», и, если бы им пришлось назвать какого-нибудь учёного как пример «ученого вообще», вполе возможно, что это был бы русский :). Получается, у Ницой разные «стандарты украинскости» для «простых смертных» и для «престижных» фигур.
Кстати, интересно, кого Ницой НЕ назвала в качестве примера украинского академика — историка Петра Толочко. Судя по тому, что родился в селе на Киевщине, и по украинской фамилии, родной язык для него — украинский. Некоторые из своих работ ученый писал по-украински. Но вот гражданской позицией, да и историческими взглядами «не вышел». Толочко считает себя «частицей русского мира», а «что нам делать в Брюсселе или Вашингтоне», не знает.
Выходит, этнический русский, даже не выучившийся говорить по-украински, Амосов поддерживал движение на Запад, а этнический украинец, выросший в украинском селе, Толочко выступает за «русский мир»? Получается, что воспитание в украиноязычной семье не дает с неизбежностью «прививку» от «русского мира», и, напротив, русскоязычность еще не делает человека автоматически его симпатиком.
И это касается, разумеется, не только академиков, но и обычных граждан. Реальный мир, и реальное украинское общество оказывается сложнее, чем кажется узколобым националистам вроде Ницой или Фарион, и граница «свой — чужой», то ли размыта, то ли проходит где-то в другом месте, чем представляется им. Русский язык и русская культура не чужие для очень многих граждан Украины, включая тех, кто придерживается проукраинской позиции. (Вот, к примеру, один из образцов или вот, еще интереснее здесь. :) ) От этого в обозримом будущем никуда не денешься. Чего можно добиться, объявив их, нас то есть, «недогражданами»? Наверное, те, кто распространяют подобные заявления надеются поддтолкнуть русскоязычных к переходу на украинский. Кто-то, возможно, так и сделает или уже сделал. Но сколько таких, и сколько тех, кого подобное третирование, напротив, оттолкнет? Много ли вообще, тех, кто соответствует их идеалам «чистоты украинского духа»? Подозреваю, что даже среди украиноязычных далеко не все. (Идея «чистоты украинской крови», слава Богу, маргинальна. В том числе и Ницой сказала как-то, что «в Украине, какого бы происхождения не жили украинцы, это украинский народ..., украинские граждане») К слову, кто-то еще, кроме меня обратил внимание на то, как заявления Ницой и Фарион удивительным образом совпадают с тезисами кремлевской пропаганды? Только «плюс» и «минус» местами меняются, а по смыслу тоже: «руссоязычные = русские = ресурс России». И, наверное, не случайно Ницой неоднократно приглашали на ток-шоу на телеканалах Медведчука. (Не будем вдаваться в конспирологию; думаю, что это — не более чем совпадение.)
П.С.
Есть хорошая новость; в смысле, я считаю эту новость хорошей. Борцы за «истинноукраинскую Украину» прошедшие выборы проиграли. И Ницой, и Фарион баллотировались в народные депутаты по мажоритарке. Выдвигались, разумеется, не в Краматорске, и даже не в Киеве, а во Львове, но в результате «не добрались» и до второго места. Народный Рух, от которого выдвигалась Ницой даже не выдвигал список по пропорциональной части. А партия, членом которой является Фарион — ВО «Свобода» пролетает мимо парламента вторые выборы подряд; на этих получила ож 2,15%, максимальный результат по областям — 8,4% и 5-е место в Ивано-Франковской области. Даже на Галичине народ отдал предпочтение более умеренным партиям.